История одного дежурства, или Почему не стоит желать бригаде скорой спокойной ночи
Всё начинается со звонка. Он поступает на единую службу спасения 112, где идёт первичное распределение вызовов. Далее диспетчер расспрашивает человека, вызывающего скорую, о возникшей проблеме и тяжести состояния больного. Выясняется пол, возраст и, разумеется, местонахождение. Делается это для того, чтобы отправить на вызов соответствующую бригаду с необходимым оборудованием. Например, реанимобиль на Истринской станции скорой медицинской помощи один, и его отправляют на самые сложные случаи.
Сегодня на реанимобиле дежурит бригада врача Игоря Поспехова и фельдшера Инны Филатовой. Такой состав бывает не всегда. Могут дежурить два фельдшера или вовсе один. Всего в Истре двенадцать бригад. Одномоментно по округу дежурит четыре. И если в среднем бывает от 140 до 180 вызовов в сутки, то нетрудно посчитать, что на одну бригаду достаётся 10-15.
Планшет, на который поступает вызов конкретной бригаде, находится у старшего. Бригада заступила на дежурство утром и до обеда было уже пять вызовов. Повышенное давление, жалобы на боли в области сердца – самые распространённые поводы для вызовов скорой, причём независимо от сезона и времени суток. Зимой возрастает число вызовов с высокой температурой, летом – с болями в животе.
У сотрудников скорой есть свои приметы, конечно. Если смена носилками началась, носилками и закончится. Закон парных случаев тоже никто не отменял. В этот раз доминировали сердечно-сосудистые.
Непродолжительное время отдыха, которое выпало на долю дежурных, прерывает пиликание планшета. Вызов! Мужчина 50 лет с травмой неопределённого характера.
Садимся в реанимобиль и едем за железнодорожный переезд – адрес тоже приблизительный. Известна только дорога, на ней нужно свернуть налево. Неточный адрес — не такой уж редкий случай. Кстати, именно поэтому диспетчер спрашивает у звонящего контактный телефон – чтобы можно было уточнить местонахождение при необходимости.
Нам номер в этот раз точно пригодился. Лесной массив, машина полицейских у обочины. Молодой человек машет медикам, приглашая углубиться в лес. Картина предстаёт взору весьма неприятная. Свалка: пустые бутылки, пакеты, старая обувь и тряпьё. И запах, неприятный запах газа. На входе в землянку сидит мужчина с почерневшим от гари лицом. Рядом сотрудник МВД и два неравнодушных молодых человека, которые обнаружили мужчину в таком состоянии и вызвали скорую. Что именно случилось – и они не знают, и пострадавший не может толком объяснить, налицо алкогольная интоксикация. Наличие у входя в землянку самодельной плитки и газовых баллончиков даёт основание думать, что мужчина пытался приготовить себе еду, но что-то пошло не так.
«Ожоги как минимум трёхдневной давности», — констатирует после осмотра доктор.
Фельдшер обрабатывает лицо антисептиком, накладывает повязку, обезболивает. Хуже всего, что пострадавший почти ничего не видит – есть подозрение на ожог роговицы.
Молодые люди беспокоятся, чтобы их знакомого не оставили на месте: «Он ведь хороший мужик, бетонщик со стажем, руки золотые», — сетуют они.
Почему при этом жил в землянке и вёл такой образ жизни – умалчивают. Но долг медиков оказывать помощь всем, кому она требуется. А госпитализация здесь, безусловно, нужна. Однако эвакуировать мужчину из леса без участия сторонней помощи немолодому доктору и фельдшеру было бы не под силу. Молодые люди соглашаются помочь.
«Куда повезёте-то?» — спрашивают.
«Где место дадут», — отвечает Инна Филатова и отправляется делать запрос.
Для этого на личных телефонах установлена специальная программа. Решение принимает отдел медицинской эвакуации – в первую очередь учитывается предварительный диагноз и тяжесть состояния больного. Ответ Инне поступает буквально через минуту: Дедовск, офтальмологическое отделение.
Документы заполнены. Фельдшер убегает помогать. Наконец из леса показываются помощники с пострадавшим. Удобные носилки благодаря несложным манипуляциям быстро оказываются внутри реанимобиля.
Путь небыстрый, до Дедовска 30 километров. Мигалка выручает, машины уступают. «Всегда ли так?» — спрашиваю водителя. «Да, водители преимущественно сознательные, уступают. Бывает, что дорога не позволяет, тогда сложнее», — отвечает Александр Окунёв.
Водитель в бригаде — важный член команды. Он не только отвечает за то, чтобы вовремя доставить бригаду к больному, но следит за исправностью машины, за зарядкой оборудования. Знает, где какая укладка, да и в самом медоборудовании разбирается. Фиксирует время прибытия и отбытия на адрес, расход топлива. И, хотя водителю не рекомендуется покидать автомобиль, бывают ситуации, когда от его действий может зависеть спасение пациента. Так, Александру доводилось принимать участие в реанимационных мероприятиях – когда врач или фельдшер оказывается в бригаде один, вторые руки в критической ситуации — на вес золота.
Злоключения нашего пострадавшего в Дедовске заканчиваются. Здесь его благополучно, хотя и не без труда, перемещают на кресло-каталку и передают врачам офтальмологического отделения.
Направляемся на базу в Истру. Но спустя буквально минут семь планшет у доктора снова пиликает – поступил новый вызов. Посёлок Глебовский, ребёнок шести лет с высокой температурой. Это другой конец Истринского округа. Дорога неблизкая. Коротаем её за разговором. Игорь Алексеевич рассказывает, что на скорой работает всю жизнь, уже 30 лет, половину из них – в Истре, с тех пор как переехал сюда из Белгородской области. А Инна из Ростова-на-Дону, на скорой с 2007 года. В Истре – последние два года из них.
«Какие вызовы самые сложные?» — интересуюсь. «Да нет такого – за годы работы ко всему привыкаешь, — единодушны медики. — А вот что действительно трудно, так это дежурить в бригаде в одиночку. Если инфаркт или инсульт, и нужно проводить реанимационные мероприятия, то двух рук просто не хватает». А ещё и медицинскую документацию заполнять.
У девочки с ОРВИ бригада пробыла менее получаса. Лекарство оказалось эффективным. Убедившись, что температура начала снижаться, врач и фельдшер возвращаются в машину. На часах 19:40, скоро пересменка.
Нового вызова могло и не быть. Но планшет неумолимо издаёт сигнал. Адрес в Истре. У женщины 76 лет высокое давление и головокружение. Выбирать не приходится. Пробки преодолеваем с мигалками. Иначе в 20 минут дороги не уложиться. На нормализацию давления ушло больше времени, ждём почти 40 минут. Но и здесь профессионализм медиков берёт верх над обострившемся недугом.
Теперь точно пересменка. И это, кстати, не так быстро, как можно подумать. Те, кто отдежурил, сдают отчёты по вызовам, по использованным и оставшимся препаратам. Сильнодействующие – отдельная история. Заступающая бригада в обязательном порядке проверяет работу всего оборудования и комплектацию укладок.
Отдежурившие уходят на заслуженный отдых. В ночь заступает дежурить бригада с реаниматологом. Но желать спокойной ночи мы им не будем, иначе всё случится с точностью до наоборот. Примета такая.
Текст, фото, видео: Светлана Борщева
Всё начинается со звонка. Он поступает на единую службу спасения 112, где идёт первичное распределение вызовов. Далее диспетчер расспрашивает человека, вызывающего скорую, о возникшей проблеме и тяжести состояния больного. Выясняется пол, возраст и, разумеется, местонахождение. Делается это для того, чтобы отправить на вызов соответствующую бригаду с необходимым оборудованием. Например, реанимобиль на Истринской станции скорой медицинской помощи один, и его отправляют на самые сложные случаи.
Сегодня на реанимобиле дежурит бригада врача Игоря Поспехова и фельдшера Инны Филатовой. Такой состав бывает не всегда. Могут дежурить два фельдшера или вовсе один. Всего в Истре двенадцать бригад. Одномоментно по округу дежурит четыре. И если в среднем бывает от 140 до 180 вызовов в сутки, то нетрудно посчитать, что на одну бригаду достаётся 10-15.
Планшет, на который поступает вызов конкретной бригаде, находится у старшего. Бригада заступила на дежурство утром и до обеда было уже пять вызовов. Повышенное давление, жалобы на боли в области сердца – самые распространённые поводы для вызовов скорой, причём независимо от сезона и времени суток. Зимой возрастает число вызовов с высокой температурой, летом – с болями в животе.
У сотрудников скорой есть свои приметы, конечно. Если смена носилками началась, носилками и закончится. Закон парных случаев тоже никто не отменял. В этот раз доминировали сердечно-сосудистые.
Непродолжительное время отдыха, которое выпало на долю дежурных, прерывает пиликание планшета. Вызов! Мужчина 50 лет с травмой неопределённого характера.
Садимся в реанимобиль и едем за железнодорожный переезд – адрес тоже приблизительный. Известна только дорога, на ней нужно свернуть налево. Неточный адрес — не такой уж редкий случай. Кстати, именно поэтому диспетчер спрашивает у звонящего контактный телефон – чтобы можно было уточнить местонахождение при необходимости.
Нам номер в этот раз точно пригодился. Лесной массив, машина полицейских у обочины. Молодой человек машет медикам, приглашая углубиться в лес. Картина предстаёт взору весьма неприятная. Свалка: пустые бутылки, пакеты, старая обувь и тряпьё. И запах, неприятный запах газа. На входе в землянку сидит мужчина с почерневшим от гари лицом. Рядом сотрудник МВД и два неравнодушных молодых человека, которые обнаружили мужчину в таком состоянии и вызвали скорую. Что именно случилось – и они не знают, и пострадавший не может толком объяснить, налицо алкогольная интоксикация. Наличие у входя в землянку самодельной плитки и газовых баллончиков даёт основание думать, что мужчина пытался приготовить себе еду, но что-то пошло не так.
«Ожоги как минимум трёхдневной давности», — констатирует после осмотра доктор.
Фельдшер обрабатывает лицо антисептиком, накладывает повязку, обезболивает. Хуже всего, что пострадавший почти ничего не видит – есть подозрение на ожог роговицы.
Молодые люди беспокоятся, чтобы их знакомого не оставили на месте: «Он ведь хороший мужик, бетонщик со стажем, руки золотые», — сетуют они.
Почему при этом жил в землянке и вёл такой образ жизни – умалчивают. Но долг медиков оказывать помощь всем, кому она требуется. А госпитализация здесь, безусловно, нужна. Однако эвакуировать мужчину из леса без участия сторонней помощи немолодому доктору и фельдшеру было бы не под силу. Молодые люди соглашаются помочь.
«Куда повезёте-то?» — спрашивают.
«Где место дадут», — отвечает Инна Филатова и отправляется делать запрос.
Для этого на личных телефонах установлена специальная программа. Решение принимает отдел медицинской эвакуации – в первую очередь учитывается предварительный диагноз и тяжесть состояния больного. Ответ Инне поступает буквально через минуту: Дедовск, офтальмологическое отделение.
Документы заполнены. Фельдшер убегает помогать. Наконец из леса показываются помощники с пострадавшим. Удобные носилки благодаря несложным манипуляциям быстро оказываются внутри реанимобиля.
Путь небыстрый, до Дедовска 30 километров. Мигалка выручает, машины уступают. «Всегда ли так?» — спрашиваю водителя. «Да, водители преимущественно сознательные, уступают. Бывает, что дорога не позволяет, тогда сложнее», — отвечает Александр Окунёв.
Водитель в бригаде — важный член команды. Он не только отвечает за то, чтобы вовремя доставить бригаду к больному, но следит за исправностью машины, за зарядкой оборудования. Знает, где какая укладка, да и в самом медоборудовании разбирается. Фиксирует время прибытия и отбытия на адрес, расход топлива. И, хотя водителю не рекомендуется покидать автомобиль, бывают ситуации, когда от его действий может зависеть спасение пациента. Так, Александру доводилось принимать участие в реанимационных мероприятиях – когда врач или фельдшер оказывается в бригаде один, вторые руки в критической ситуации — на вес золота.
Злоключения нашего пострадавшего в Дедовске заканчиваются. Здесь его благополучно, хотя и не без труда, перемещают на кресло-каталку и передают врачам офтальмологического отделения.
Направляемся на базу в Истру. Но спустя буквально минут семь планшет у доктора снова пиликает – поступил новый вызов. Посёлок Глебовский, ребёнок шести лет с высокой температурой. Это другой конец Истринского округа. Дорога неблизкая. Коротаем её за разговором. Игорь Алексеевич рассказывает, что на скорой работает всю жизнь, уже 30 лет, половину из них – в Истре, с тех пор как переехал сюда из Белгородской области. А Инна из Ростова-на-Дону, на скорой с 2007 года. В Истре – последние два года из них.
«Какие вызовы самые сложные?» — интересуюсь. «Да нет такого – за годы работы ко всему привыкаешь, — единодушны медики. — А вот что действительно трудно, так это дежурить в бригаде в одиночку. Если инфаркт или инсульт, и нужно проводить реанимационные мероприятия, то двух рук просто не хватает». А ещё и медицинскую документацию заполнять.
У девочки с ОРВИ бригада пробыла менее получаса. Лекарство оказалось эффективным. Убедившись, что температура начала снижаться, врач и фельдшер возвращаются в машину. На часах 19:40, скоро пересменка.
Нового вызова могло и не быть. Но планшет неумолимо издаёт сигнал. Адрес в Истре. У женщины 76 лет высокое давление и головокружение. Выбирать не приходится. Пробки преодолеваем с мигалками. Иначе в 20 минут дороги не уложиться. На нормализацию давления ушло больше времени, ждём почти 40 минут. Но и здесь профессионализм медиков берёт верх над обострившемся недугом.
Теперь точно пересменка. И это, кстати, не так быстро, как можно подумать. Те, кто отдежурил, сдают отчёты по вызовам, по использованным и оставшимся препаратам. Сильнодействующие – отдельная история. Заступающая бригада в обязательном порядке проверяет работу всего оборудования и комплектацию укладок.
Отдежурившие уходят на заслуженный отдых. В ночь заступает дежурить бригада с реаниматологом. Но желать спокойной ночи мы им не будем, иначе всё случится с точностью до наоборот. Примета такая.
Текст, фото, видео: Светлана Борщева
